— Выходите! Ещë раз попадётесь, статью похлеще впаяю.
Железная дверь натужно заскрипела, выпуская наружу неуместно накрашенных девушек в коротких юбках.
Тот, кто назвал этих юных красавиц ночными бабочками, явно не силён в энтомологии. Ведь ночные больше похожи на бабулек, замотанных в серые пуховые платки, как, например, местная Людмила Петровна.
Тётя Люся числилась здесь уборщицей, но гордо называла себя блюстителем порядка районного отдела полиции, причем как физического, так и нравственного.
За долгие годы службы на страже чистоты, с кем ей только не доводилось встречаться. Контингент бывал тут разный - от самых страшных разбойников, до молодых парнишек, только и успевших что ворованных тюльпанов понюхать. Но приметила она, что стоит ей кого тряпкой задеть, так тот больше за решеткой не появляется. И стала она лукавить, - понравится ей человек, так специально по нему тряпкой пройдётся, а если видит, что рожа паскудная, так подальше отходит. Нечего его отмывать, пусть посадят негодяя от греха подальше.
Сегодня тётя Люся была в утреннюю смену, это означало, что камеры переполнены, и обязательно встретится кто-то знакомый. Так и есть - целая компания вертихвосток. Раньше она их презирала, ну как можно торговать собой, потом жалела - в любую погоду полуголые, а потом и тосковать стала - когда долго не появлялись.
— Пора, — решила тётя Люся и с грохотом поставила ведро, так, что во все стороны брызнула ржавая вода, знатно сдобренная хлоркой.
Она махнула насаженной на швабру тряпкой, в которой читалась принадлежность к мужскому исподнему, и, изрядно задев яркие туфли девушек, шикнула:
— Ну что стоите, окаянные?
— Тёть Люсь, а куда же нам идти?
— А идите вы к монахам...