— Сынок, выручай! — Голос отца в трубке звенел словно натянутая струна. — Там бабка с Нюркой поладить не могут. Из-за макарон переругались.
— И когда они успевают, — вздохнул Максим, натягивая только что снятые джинсы обратно.
Перспектива ехать за город удручала, но ситуация была нестандартная — у бабушки с внучкой никогда не возникало конфликтов, а если уж позвонил отец, значит дело совсем плохо.
Макс заскочил в магазинчик у дома, купил примирительный торт и пирожные. Он уже давно усвоил, что женщин не перекричать, надо действовать лаской и вкусняшками.
Всю дорогу он гадал как же макароны могли стать причиной раздора.
Наверное Нютка испортила бабушкины припасы, а это дело килограмм на тридцать тянет, не меньше. Или наоборот бабушка заставляла внучку есть, а тут к проблеме с килограммами ещё пубертат плюсовался.
За размышлениями время пролетело быстро, и вот он уже свернул с трассы на щебёнку.
То, что конфликт не угас, Макс понял ещё на подъезде - отец ходил возле забора, не спуская с дороги глаз.
Мать, увидев из окна машину, тоже выскочила встречать сына. Она бежала навстречу распахнув объятья. Но обнять её оказалось непросто: лицо побелело от муки, на руках болтались ошмётки теста, фартук и одежда под ним тоже были перепачканы, косынка съехала набок и волосы растерзанным флагом трепыхались на ветру.
— Сынок, спасай! — Только и смогла сказать она, остальные слова смыло потоком рыданий.
В доме было ещё страшнее. С порога его встретила гора тарелок. Вернее не гора, а дорога. Они стояли ровным рядком по направлению к кухне.
Макс с немым вопросом оглянулся на всё ещё рыдающую мать, но она лишь махнула рукой в ответ. Отец был немногословен:
— Места на кухне не хватило.
А тарелки, между прочим, были не пустые - в каждой лежали макароны. Отварные. Перья, рожки, ракушки, спиральки, полубублик, бантики, спагетти... Макс сбился со счёту. Удивился. Но спросить ничего не успел, - на кухне его ждал новый виток кулинарных сюрпризов...
На всех поверхностях - столах, полках, холодильнике - стояли тарелки с пирожками и пирожными.
Тут Максим вспомнил, что так и не успел поужинать, громко сглотнул в предвкушении пиршества. Но сначала надо было разобраться с конфликтом.
— Ну и где же мой голодный ребёнок? — Громко позвал он дочку.
Рыдающая Анюта уже неслась вниз по лестнице. С разбегу она ухватилась за папину шею и повисла на ней, размазывая сопли по футболке.
— Что, что случилось? — Макс обнял дочку, но членораздельных слов в ответ не получил.
— Отец, рассказывай, а то уеду.
Тот помялся и начал:
— Были мы, значит, в магазине. Нюрка и говорит: — Хочу макароны.
А бабка говорит:
— Макароны дома есть.
— Какие? — Спрашивает Нюрка.
— Разные, — говорит бабка.
Ну ладно, домой приехали. Нюрка и просит макарон. Бабка сварила. Нюрка говорит: - Не такие.
Бабка другие сварила. Потом ещё одни и ещё, и ещё. Потом макароны закончились. А Нюрка то просит, мол обещали.
Потом значит говорит:
— Пирожное хочу.
Бабка не больно пирожные то умеет, испекла пирогов. Как любит та, с повидлом. Нюрке опять не по нраву. Испекла плюшки с маком и московские, и рогалики, и с капустой, с ревенем даже. Всё не то. Книжицу нашла с рецептами, пирожные испекла. Песочные - не те! Трубочки - мимо. Хворост, орешки, бисквит - нет, нет, нет!
Уж вроде и Нюрка успокоилась, говорит - Не надо ничего бабушка. Так старая заладила - Нет всё равно испеку, да получше магазинных. Тогда и внучка в перепалку: - Не сможешь такие. Вот и грызутся. Пообижались тут друг на друга.
Что, сынок, делать-то?
Макс понял - разобраться с женщинами, что с большой, что с маленькой, быстро не получится.
— А давайте пить чай! — Оптимистично заявил он, подталкивая всех на кухню. - А я, наивный, тортик вам привёз и пироженки, кстати тоже, — хохотнул он, уже надкусывая румяный пирожок. - Доча, забери из машины, а то растают.
Визг Анюты было слышно и на другом конце посёлка. Бабушка выскочила к ней, напрочь забыв про обиду.
— Вот, бабушка, макароны! — Сияя заявила Анюта и протянула купленную папой коробку.
В ней лежали разноцветные круглые пироженки с кремовой начинкой посередине.
Подоспевший дедушка положил розовое чудо в рот и, прожевав, заявил:
— Не, пироги с капустой вкуснее.